О происхождении театра кукол, о его особенностях, издавна замеченных человеком, и об истории этого театра

Как часто в жизни мы произносим слова — «кукла», «ширма», «марионетка», как в суждениях о людях употребляем выражения «дергать за ниточку», «бездушная кукла», «куколка досужая», или даже бранно-сердито — «чертова кукла». В строгих газетных статьях читаем: «марионеточное правительство», «глава — марионетка», «за ширмой громких реляций». Писатель Г. Ибсен назвал свою пьесу «Кукольный дом». «Секреты Полишинеля»,— произносят люди иронически, когда хотят сказать, что и секрета-то никакого нет. «Кукольная комедия!» — негодуем мы по поводу пошлой проделки. «Петрушка какая-то!» — сердимся, сталкиваясь с неразберихой.
С древнейших времен в языках многих народов мира существовало сравнение жизни человека с марионеткой, которую дергают за ниточку.
Театр кукол издавна волновал человека и своей странной похожестью на живых существ, и тем, что постоянно давал повод к философским рассуждениям: слишком очевиден был пример — управляющий и управляемый.
Тема марионетки, нитей, которые приводят ее в движение, и, наконец, тема человеческой воли, которая руководит этим движением, постоянны не только в античной, но и в средневековой философии.
Насколько помнят себя люди, всегда — в детстве, быту, религиозном обряде — существовал рядом с человеком предмет, который он наделял особым отношением: был ли этот предмет символом бога (или многих богов), олицетворял ли он тайну природы, или просто изображал человека.
Из веры в способность изобразить то, что скрыто от глаз, что только угадывается за сменой дня и ночи, зимы и лета, жизни и смерти, движением солнца и старением всего живого, из веры в способность выразить свое отношение к этим явлениям в простых и понятных формах, движении и вырос театр кукол.
Человека всегда волновало одно из поразительных свойств театра кукол — чудо оживающего прямо на глазах зрителя мертвого предмета.
И с незапамятных времен это чудо — простая смена покоя движением стала окрашиваться тайной, загадочностью.
Но было замечено, что чудо только тогда становится чудом, когда оживающий предмет обретает способность походить на живое существо — человека.
Издавна была замечена и способность человека к фантазии, возбуждаемой этим поразительным чудом. Именно поэтому, наверное, на смену неподвижным изображениям богов — а в древние времена они были в каждом доме — пришли движущиеся фигурки и фигуры, которые человек наделял особым отношением. Это-то и стало началом театра кукол. Его истоками.
В самом деле, человек видел ожившую фигурку. Это подсказывало ему: она движется — стало быть, она живая, а раз она живая — она способна мыслить, а коли уж она мыслит — значит, она имеет волю и желание. Но если она все-таки не человек, а что-то иное, отличное от него, значит, очевидно, существуют и такие тайные сферы, проникать в которые неподвластно мысли человека. А этими недоступными для человека областями долгое время оставались тайны смерти и возникновения жизни, тайны плодородия и стихийных бедствий.
Театр кукол пережил тысячелетия, десятки исторических укладов.
Первые упоминания о кукольном искусстве связаны с празднествами в Египте.
Женщины ходили из деревни в деревню с песнями, в руках несли небольшие статуэтки, сантиметров тридцати — сорока вышиною, и приводили их в движение с помощью специальных веревочек. Впереди шел флейтист. Такие куклы встречаются и в Сирии, и на территории государств Латинской Америки.
Археологические раскопки помогли увидеть картину древнейшего празднества на территории Египта, посвященного жизни богов Осириса и Исиды (XVI век до н. э.).
Зрители, собравшиеся на представление, не усаживались в одном месте. Толпы смотрящих группами располагались по обе стороны дороги, а «спектакль» громоздился на многих колесницах.

Египетская гробница.
Ее дверца открывается от теплого воздуха, который исходит от жертвенного огня.

Подъехала к первой группе зрителей такая телега, актеры сыграли на ней первую сцену — колесница поехала дальше. Подъехала следующая — вот и продолжение действия (этот принцип был сохранен впоследствии в английском средневековом театре и получил название «педжент»). Разделение действия на отдельные сцены, игравшиеся к тому же разными актерами,— еще не самая существенная особенность этого представления. Главное заключалось в том, что роли богов в этом театре исполнялись только с помощью кукол. Их носили на руках и приводили в движение руками. Исполнение роли бога человек взять на себя не мог.
Обратим внимание — человек изображает бога, некое «высшее» существо, не с помощью костюма, маски, не с помощью собственного тела, а с помощью особого предмета. Таким способом он хотел выразить некую идею неизмеримо менее «смертным» (а в глазах человека и вовсе бессмертным) материалом — глиной, деревом,— нежели он сам, смертный человек.
Религия воспользовалась верой человека в особые свойства неживых, но движущихся фигур.
В Древней Греции из драгоценных металлов и драгоценных пород дерева делали огромные фигуры, которые назывались автоматами. Они приходили в движение только в самые торжественные моменты религиозного действа.
Эти автоматы трудно назвать театром в полном смысле этого слова, но элемент театрализации в этих представлениях все-таки существовал.

Античная греческая фигура.
Она держит изображение снопа пшеницы и солнца.
Детали приводятся в движение при помощи специально прикрепленной веревки.

Греческая гробница Бахуса. Верхняя ее часть вращается благодаря гидравлической установке.

С помощью пара, приводных ремней люди управляли движениями огромных фигур. «Как живые!» — восклицали свидетели этих зрелищ.
Жрецы приводили в движение голову, руки, ноги автоматов- богов, вызывая страх, создавая атмосферу чародейства, таинства, ужаса.
Изготовление автоматов, обладающих такой же поражающей силой воздействия, сохраняется надолго в древнем мире.
Греческая традиция укрепляется и неизмеримо расширяется в Древнем Риме.
Римский поэт Публий Овидий Назон описывает чудо, свершившееся в храме, когда во время торжественного жертвоприношения статуя Сервия Туллия гневным жестом руки закрыла себе глаза, чтобы не видеть своей преступной дочери.

На этой гравюре изображено действие планшетных кукол, которые двигаются с помощью верёвки. Считается, что эти фигурки были найдены в римских развалинах.

А Тит Ливий (римский историк), описывая чудеса, происходившие в Риме во время празднеств в 578 году, упоминает о пиршестве, устроенном на общественной площади в честь богов, возлежавших на пурпуровых ложах, перед накрытыми столами: «Земля содрогнулась: посреди форума, где стояли ложи, боги, покоившиеся на них, отвернули свои головы, отказываясь от пищи. Чудо это поразило граждан всех сословий».
Да кроме того, в каждом доме — ив Древней Г реции и в античном Риме — обязательно были свои куклы, а иногда даже коллекция кукол. Они составляли часть убранства комнат или украшения стола.
Наиболее искусные мастера Афин, Мегары, Эфеса состязались в искусстве и чудесах механики.
Их куклы, дошедшие до наших дней, отличались изяществом стиля, красотой отделки, изобретательностью. До нас дошла игрушка «летающий голубь» — прообраз будущих самолетов. Это удивительная для того времени, совершенная механическая фигурка очень тонкой работы.
Знали древние и других кукол.
В Древнем Риме устраивали шествие с огромными куклами. Карикатурные механические изображения потешали толпу или наводили на нее страх. Тут были огромные фантастические африканские чудовища, которые назывались острозубыми, с огромными, широкими, страшными челюстями.
В ту пору часто устраивались карнавалы. Во время карнавала все как бы менялось местами — раб мог смеяться над своим хозяином, шут становился патрицием, ремесленник мог изобразить самого кесаря.
В Греции существовал и другой театр. Одним из них руководил кукольник по имени Потейн.
Эти театры играли светские истории, басни, притчи, комедии Аристофана, Плавта, других античных авторов, стремясь прежде всего повеселить, потешить своих зрителей.
На территории Древней Г реции возникло искусство, которое принято называть вифлеемским ящиком.
Этот «театр» впервые и очень своеобразно попытался рассказать о мироздании, о существовании «неба» и «земли», «верха» и «низа», «божественного» и «земного» в том, конечно, виде, как это представлялось древним.
Кому-то пришла в голову мысль изобразить мир с помощью ящика, в котором нет передней стенки и который перегорожен пополам по горизонтали.

Сцена из современного спектакля «Украинский вертеп».
Постановщик В. Афанасьев, художник А. Щеглов.
Харьковский театр кукол.

Потом сделали небольших кукол и поставили их внизу — под перегородкой. А сверху поселили кукол, которые изображали богов. Вот и получилось: люди — внизу, боги — наверху.
Но ведь хотелось, чтобы куклы двигались.
Придумали такие прорези на дне ящика, куда вставлялись стержни от этих кукол. Стержнями, продетыми в прорези, можно было управлять — так родилось движение. А потом придумали сценки, целые пьесы — и получился театр. Серьезный театр. Для взрослых.
Когда античные государства распались, а на их территории были созданы новые формации, маленькие ящики с незатейливыми куклами достались в наследство следующим поколениям.
Артисты-кукольники бродили с ящиками по странам Европы. Везде они показывали одну и ту же историю рождения Христа и историю царя Ирода.

Украинский вертеп с куклами. Народное Рождественское представление. XVIII век. Из музея государственного академического центрального театра кукол под управлением С. В. Образцова (ГЦТК).

Макет краковской шопки. Польша, XIX век. Из музея ГАЦТК.

Христос находился в верхнем, «божественном», отделении ящика. А внизу, в «людской», часто стали появляться все новые и новые герои, сюжеты, события. В каждой сцене — свои.
Отголоски этого театра живут еще и поныне: румынский Вифлеем, польская шопка, украинский вертеп, белорусская батлейка — не только свидетельства истории, кое-где кукольники с помощью этих «домиков» показывают спектакли и сегодня.
Во многих странах существуют очень веские доказательства того, как это немудреное представление оказало влияние на развитие культуры.
Первые кукольные спектакли сохранились в памяти людей как одна из форм магии, заклинания.
Яванский театр, например, возник на основе ритуала поклонения умершим предкам.
Как и в других странах мира, в частности в некоторых областях Малайского архипелага, в Индонезии существовало представление, что умершие обладают магической силой и могут оказывать живущим покровительство и помощь.
Для привлечения духов умерших изготовлялись специальные фигурки, в которые они якобы должны вселиться. Сами души умерших представляются многим народам мира, в том числе и некоторым народам Индонезии, в виде теней. Так возник один из оригинальных видов театрального зрелища — теневой театр.
Наибольшее распространение театр теней получил у народов Азии и Ближнего Востока. Для театра теней характерно обращение к эпосу, фольклору. Наибольшее распространение театр теней имел в эпоху Ган (VII—IX века). Образы индийского классического эпоса «Рамаяна» и «Махабхарата» сохраняются в представлениях бродячих кукольников Индии, Индонезии и поныне.
А вот как родился театр теней на острове Ява. Первоначально в каждом доме люди вызывали души умерших предков. Они задабривали их угощениями и благовониями. Это делал у яванцев, как правило, глава семьи в своем собственном доме. Уже потом это перешло в руки определенных людей — жрецов, шаманов. А для того чтобы уверить себя в реальном существовании этих «душ», люди и придумали теневой театр.
Появилась специальная профессия — водители кукол.
Люди, которые работали с куклами, назывались далангами.
Даланг показывал тени мифических предков, воспевал их героические дела и подвиги.
Со временем эти героические сказания, хвалебные гимны превратились в повествования с определенным сюжетом, постоянными героями.
Такой театр назывался ваянг-кулитом. Неторопливый, эпический характер изложения сюжета (а представление начиналось в десять часов вечера и длилось до рассвета) перемежался веселыми динамическими сценами. Они были необходимы для отдыха зрителей. Тогда появлялись две комические фигурки — Киллекьята и его жена.
Кукла, изображавшая Киллекьяту, была черного цвета с всклокоченными волосами, толстыми губами, выпяченным животом, кривыми ногами и руками. Этот народный герой шутил весело и всегда злободневно.
Считалось, что Киллекьята оказывает влияние на плодородие и урожай, поэтому фигурки — скульптурное изображение этого героя — земледельцы ставили во время жатвы на поле. Они надеялись, что это поможет собрать хороший урожай.
В древнем ваянг-кулите уже применялись декорации. Они были нужны для обозначения места действия (дворец, ворота, горы, лес), необходимы для большей достоверности рассказа. А сам рассказ оставался поразительной смесью магии и реальности. Там было столько же заклинаний о недолговечности жизни, рассказов о богах, сколько и живых картин окружающей жизни.
Из поколения в поколение, век за веком «игра куклой» вошла не только в религиозную, магическую, но и в художественную сферу жизни человека.
Человек не только познает природу кукольного театра, способы его воздействия на людей, но и сознательно использует или отвергает эти свойства.
Сменятся века, пройдут тысячелетия, и человек будет восхищаться свойствами оживающего мертвого предмета, обретающего свою собственную жизнь, наполненную только ему присущим ритмом, характером и содержанием, или, напротив, с негодованием станет отвергать это свойство ради поисков сходства куклы с человеком.
В средние века родился народный театр кукол. Этим артистам на площади незачем было доказывать своим зрителям, что их маленькие герои обладают особой магической силой, что они «живые». Кукольники не сочли для себя зазорным выйти прямо к публике, чтобы продемонстрировать свое мастерство — чудо умелых рук и фантазии, изобретательности.

Рама. Яванская плоская кожаная кукла. Индонезия, XIX век. Из музея ГАЦТК.

В течение многих веков театр кукол развивается рядом с драматическим театром, оказываясь то его призраком или зеркалом, то тенью, а иногда и суррогатом.
Но именно в последнее тысячелетие сформируются и те особенные черты театра кукол, которые мы ценим сегодня и которые делают его самостоятельным живым искусством.
У всех народов, знавших театр кукол, так или иначе связанный с магией либо религиозным культом, существуют литературные записи хотя бы одной-двух пьес (или сцен), описания кукол, устройства сцены, спектакля.
Сохранилось немало и литературных источников — свидетельств выдающихся писателей, упоминавших о том или ином традиционном зрелище, сохранявшемся в течение многих веков.
Эти пьесы строились как пьесы-обозрения: один и тот же герой показывался в отношениях с другими лицами, которые со временем могли заменяться. Даже в тех странах, где мы почти ничего не знаем о самих спектаклях, их направленности, куклах и декорациях, обязательно встречаем одного-двух кукольных героев, с которыми знакома вся страна.

Средневековая гравюра на дереве. Обращает на себя внимание прут, прикреплённый к голове объёмной куклы, которую мастер держит в руке.

В театрах кукол, начиная с древних времен, существовали типические образы, которые жили столетиями, а рядом с ними зачастую появлялись герои сегодняшние, «сиюминутные».
Так было и в античные времена, и в итальянском театре средневековья.
Наряду с героями басен и легенд, персонажами фольклора и древней литературы действовали и злободневные «популярные фигуры», «портретные» куклы.
На территории Румынии, например, в театре кукол постоянно вводилась фигура Наполеона, чрезвычайно излюбленная в этом театре.

Иллюстрация из книги "Дон Кихот" Сервантеса, изображающая народное кукольное представление испанских бродячих кукольников. Куклами на пруте разыгрывались сюжеты из французских королевских хроник и испанских романов.

Можно даже проследить, как именно «популярные лица», с наслоениями времени, постепенно становились образами обобщенными, а в течение веков — и нарицательными героями. Взаимодействие таких нарицательных героев приводило к рождению «типов жизни».
Сама жизнь отбирала, формировала эти «типы».
Возникали национальные кукольные герои. Они создавались веками и в веках же оставались бессмертными.
Исторически сложилось так, что театр кукол во всем мире, став подлинно народным искусством, развивался в очень большой близости со всеми формами народного творчества: изобразительными (в том числе и народными промыслами) и, конечно, фольклором.
Кукольники играли многие народные сказки, притчи, легенды.

Народные гуляния в России. Представление с Петрушкой. XVII век. Гравюра немецкого путешественника Адама Олеария.

Образ, перешедший из устного народного творчества на кукольную ширму (а этот «переход» осуществлялся десятилетиями) обогащался не только новыми чертами, но и приобретал нередко совершенно новый характер.
Потом эти же фольклорные герои становились предметом изучения большой литературы. Но тогда они уже мало походили на своих прародителей — кукольный образ обретал в сравнении с изустным не только некое преувеличение, но и большую глубину.
С течением времени — и прежде всего в Европе — театр кукол превратился в своего рода «кладовую», сокровищницу и «типов жизни» и многих сюжетов.
Ученые Италии, Румынии, Германии доказали, что сюжеты произведений «Король Аир», «Ромео и Джульетта», «Фауст», как и многие другие, ставшие гордостью мировой литературы, были известны задолго до Шекспира и Гете не только в устном творчестве, но и в представлениях кукольников.
С сюжетом и образом «Фауста» Гете познакомился на представлении кукольников. «Мы можем считать установленным,— пишет Вильгельм Кройценах, известный историк Германии,— что первое решающее впечатление от легенды о Фаусте произвел на Гете спектакль марионеток».
Даже после того, как к «Фаусту» прикоснулся Гете, народная пьеса на этот сюжет не только не утратила своего значения, но продолжала оставаться гордостью репертуара многих театров кукол Европы. Гений Гете осветил ее новым светом.
До сих пор многие кукольные театры Европы играют пьесы- сказки, сюжет которых почти полностью совпадает с сюжетами шекспировских трагедий. Это вовсе не обработки пьес великого драматурга, а те народные пьесы, которые, вероятно, знал и Шекспир и которые родились задолго до его рождения. Они мало изменились с тех пор. И, как это ни покажется странным, именно старые кукольные сказки часто оказываются теми «кладовыми», «хранилищами» сюжетов и образов, откуда и сегодня еще можно почерпнуть немало всяких премудростей.