Иранские поминальные куклы

В музее Государственного академического центрального» театра кукол хранятся три большие куклы, вывезенные из Ирана в начале нашего века цирковым актером-иллюзионистом Д. И. Лонго. На склоне лет Лонго передал этих кукол музею ГАЦТК. и при этом рассказал о виденном им в Иране представлении с их участием. Очерк основан на его рассказе, дополненном материалами исследователей-иранистов, описавших религиозную подоплеку и обстановку религиозного шествия, во время которого Лонго наблюдал представление (это работы Березина [12], Гобино [266], Ходзько [234; 235], Дози [247], Уиллса [453], Монтэ [353], Талассо [439], Богданова [15], Альманя [204], Смирнова [151], Бертельса [14], Кримського [73], Резвани [389]).
Религиозная подоплека
В Иране куклы на палке появлялись в уличных религиозных шествиях, происходивших во время десятидневного траурного праздника месяца Мохаррема — дней поминовения национального и религиозного героя мусульман-шиитов Хусейна.
С официальным введением в Иране шиитства (XVI в.) день гибели внука пророка Мухаммада, Хусейна, становится там днем всеобщего траура. Ежегодно, в десятый день первого месяца мусульманского лунного календаря, в городах и селениях устраивались многолюдные процессии — символические похороны Хусейна.
Медленно, иногда до глубокой ночи двигались по улицам толпы фанатиков-самоистязателей, одетых в белые окровавленные балахоны, увешанных тяжелыми цепями, державших в руках мечи, ножи и наносивших себе тяжелые раны. Над толпой колыхались знамена, высокие шесты, украшенные жестяными пластинками в форме звезд, треугольников, кругов с изречениями из Корана, деревянные полые цилиндры, ударявшиеся друг о друга с глухим, мрачным звуком. Этот своеобразный погребальный звон смешивался со стонами и бормотанием толпы: «Шах Хусейн!», «Вай, Хусейн!» (из-за которых процессию иногда называли «шахсэ-вахсэ»). На одном из шестов была прибита толстая перекладина, на ней сидел дервиш, который то читал стихи из Корана, то рассказывал предание о трагических событиях, происходивших в этот день много лет назад (в переводе на европейское летосчисление— 10 октября 680 г.). Толпа несла и больших, почти в человеческий рост, кукол, изображавших главных действующих лиц трагедии.
В основе предания лежали исторические события VII в., последовавшие за смертью Мухаммада. Можно кратко напомнить их суть.
Мухаммад, основатель одной из самых распространенных в мире религий — ислама, создал в Западной Аравии мусульманскую общину, превратившуюся со временем в большое государство — халифат. После его смерти власть последовательно переходила к четырем выборным халифам. Но очень скоро в халифате началась борьба за власть, и только первый из «правоверных» (так называют выборных правителей халифата восточные историки) халифов, Абу Бакр, отец любимой жены Мухаммада, Аиши, умер своей смертью. Сменявшие его поочередно Мухаммад-Омар (другой тесть Мухаммада), Осман и Али (зятья Пророка) были убиты. Убийство Али, мужа любимой дочери Мухаммада, Фатимы, организовал Муавия, наместник входившей в халифат Сирии. Став во главе государства, Муавия упразднил выборность халифов. Престол халифата он передал своему сыну Язиду. Однако его действия вызвали широкое недовольство населения. Противники называли себя «шиат Али» («партия Али» — отсюда пошло название ветви мусульманской религии — шиитства — и ее последователей — шиитов). Законными правителями халифата они признавали только Али и его прямых потомков Хасана и Хусейна, рожденных Фатимой. Этим прямым потомкам дали почетное звание «имамов» (букв, «стоящие впереди», «предстоящие на молитве»). Национальным и религиозным героем иранцев-шиитов, как уже говорилось, стал Хусейн.
Мистерии тазиэ
Интерпретацию этих событий в шиитском духе дают мистерии тазиэ, зародившиеся, вероятно, еще в XIII в., но интенсивно развивавшиеся в XVI в., после того как шиитство было объявлено государственной религией Ирана (тазиэ — от араб, «соболезнование», «оплакивание» [71, т. 7, стб. 347]). Центральное место в мистериях отводилось гибели Хусейна, который после смерти Муавии, надеясь с помощью шиитов захватить власть в халифате, выступил с небольшим отрядом против Язида, но был окружен армией Язида, отказался сдаться в плен и погиб в бою. Непосредственным убийцей Хусейна считается Шимр — полководец армии Язида, ярый ненавистник дома Пророка.
На стороне Хусейна сражались его братья. Один из них, Аббас, знаменосец армии Хусейна, стал главным героем кукольной части ритуального шествия (и более светских представлений картин хэзрэт-е Аббаси [27, с. 95; 28, с. 69]). Кульминацией представления была смерть Аббаса. И когда дервиш описывал последнюю битву Хусейна, рассказывая, как Аббасу, защищавшему Хусейна, отрубили сначала правую руку, потом левую, но он продолжал сражаться до конца, пока не был растерзан врагами, толпа видела безрукую куклу Аббаса, державшего свой меч в зубах (отверстие во рту куклы позволяло закрепить рукоятку меча у рта и слегка шевелить им изнутри фигуры).
Свидетели о куклах траурных процессий
Три беглых, но существенных упоминания, имеющих прямое отношение к куклам, вывезенным из Ирана Д. И. Лонго, встречаются в работах И. Березина, К- Смирнова и М. Резвани.
По замечанию Березина, в траурной процессии «везли под балдахином труп Хусейна... потом на лошади труп Аббаса с отрубленными руками» [12, с. 340].
По наблюдениям Смирнова, «несут несколько носилок с плачущими детьми и с фигурами убитых людей. Иногда для живости впечатления в сделанное подобие трупа, утыканного стрелами и облитого кровью, помещают мальчика, который от времени до времени судорожно взмахивает руками и ногами, как умирающий человек» [151, с. 86].
По описанию Бертельса, несут «чучело льва, у ног которого мелко нарубленная солома. В чучеле... мальчишка... Лев загребает горсть соломенной резки и сыплет ее себе на голову. Это опечаленная нация посыпает себе пеплом голову» [14, с. 34].
Иранский историк театра Меджид Резвани добавляет еще одну важную деталь: «В день Ашуры трупы мучеников Кербела носят на носилках. Это манекены из соломы, покрытые пятнами красной жидкости и продырявленные ударами кинжалов... На больших носилках или переносной эстраде... разыгрывают целые сцены... Поразительная вещь в этой шиитской процессии: законы ислама... запрещают изображать человеческую фигуру. Тем не менее в Иране мы видим не только богатую миниатюру, но и статуи и манекены, которые верующие несут на носилках через весь город» [389, с. 92]. (Ашура—десятый день Мохаррема; Кербела — место последней битвы и гибели Хусейна.)
Строго говоря, происходившее в процессиях кукольное действо было пластически так мало развито, что «театром» его можно назвать лишь условно. Но тем не менее куклы двигались, с их помощью разыгрывались отдельные сцены. Если это и не театр в полном смысле слова, то элементы театрального действа здесь налицо.
Куклы музея ГАЦТК
Теперь о куклах, хранящихся в музее ГАЦТК. По словам Лонго, он увидел их в поминальной процессии. Будучи страстным коллекционером и очень богатым человеком, он разыскал на следующий день хранителя кукол и уговорил его за огромную сумму продать ему несколько фигур. С риском для жизни (фигуры считались священными, их то ли сжигали после шествия, то ли прятали в секретном месте до следующего года, если бы стало известно, что они попали в руки постороннего, Лонго убили бы на месте), запрятав куклы в сундуки с двойным дном, он провез их через границу в Россию. Подробности представления не сохранились в его памяти, осталось лишь общее впечатление, что куклы действовали мало, только в самые кульминационные моменты (как, например, при рассказе о смерти Аббаса) им придавали некоторое движение.
Две из переданных в музей кукол изображают Аббаса и Шимра. Третью Лонго назвал «дервишем». Все три куклы без рук и без ног. Головы и рост равны человеческим. У Аббаса и дервиша головы объемные, у Шимра — плоская. Внутри куклы полые, судя по описанию М. Резвани, корпус набивали для формы соломой, но солома не сохранилась. Головы закреплены на бамбуковых шестах, одежда держится на внутренней плечевой раме. Нижнюю часть костюма составляет длинная юбка (или полы халата), заменяющая ноги и скрывающая палку, на которой несут куклу.
Лицо Аббаса вылеплено первоклассным скульптором. Тонкие, благородные черты, аскетическая худоба, глубокие морщины сочетаются в нем с суровым, спокойным выражением. Во рту проделано маленькое отверстие. На голове поверх шлема — темно-красная повязка, перехваченная надо лбом медной бляхой с торчащим из нее вверх пучком жестких (конских?) волос. Из-под повязки на лоб и плечи спускается защитная сетка из мелких металлических колец. Как бы продолжением ее служит кольчуга, облегающая верхнюю часть фигуры. Грудь закрывает большая прямоугольная стальная пластина, вся испещренная тонко выгравированным рисунком с фигурами газелей, каких-то других животных, орнаментом из цветов, листьев. На поясе висит вложенный в ножны меч, сбоку прикреплен щит, также весь покрытый сложным выгравированным рисунком. Все боевые доспехи и оружие — настоящие.
Кукла дервиша — в халате из дорогой ткани, в красном войлочном вышитом колпаке. На плечи наброшена тигровая шкура. Лицо окаймляет густая черная борода. Черты лица такие же тонкие, как у Аббаса, но выражение более мягкое, скорбное. От левого плеча к правому бедру спускается широкая лента, вытканная из разноцветной шерсти. Грудь украшает четырехрядное ожерелье из черных мелких бусин, изредка разделенных более крупными медными пластинками разной формы. На каждой пластинке выгравирован свой рисунок, иногда орнаментальный, иногда с фигурами животных. Среди бусин и пластинок висит кончик рога какого-то животного (или, может быть, клык крупного зверя). Костюм дополняет медная плоская сумка, подвешенная на длинной цепи и инкрустированная разноцветными эмалевыми бляшками. В центре сумки — большая белая бляшка, на ней синей вязью выведено какое-то изречение.
У Шимра лицо плоское, все детали нарисованы, за исключением наклеенных из шерсти бровей, усов и бороды. Черты лица грубые, выражение свирепое, глаза выпучены, у рта злобные складки, по бокам торчат огромные уши. Одежда и чалма из дорогих тканей (бархат, парча). Поверх чалмы такая же повязка, как у Аббаса, но из цветной парчи. Повсюду вшиты и вставлены камни, имитирующие драгоценные. В ушах красивые длинные серьги, на шее — ожерелье. За поясом — кинжал в ножнах (настоящий).
Других подробностей о представлениях иранских кукол на палках до нас не дошло. Но если все-таки на основе этих крайне ограниченных сведений попытаться составить самую общую характеристику этого театра, то, вероятно, можно сказать следующее.
По содержанию это ярко выраженный религиозный театр. Похоже на то, что куклы этих представлений считались священными предметами культа. Главное в представлениях — слово, повествование рассказчика. Действие развивается в словесной форме. Куклы — лишь скульптурные портреты персонажей. В их обличье заметна условность разделения действующих лиц на два лагеря: куклы Аббаса и дервиша отличаются тонкими, благородными чертами лица, вылеплены в реалистической манере, тогда как у Шимра черты лица гротескно искажены, вдобавок форма головы уплощена, к ней приделаны непомерно огромные уши (возможно, визуально характеризующие его как «шпиона»). Пластика кукол предельно ограничена, они почти неподвижны. Если и делают движение, то только одно, бесконечно повторяющееся (вертящийся меч во рту Аббаса, предсмертные судороги рук и ног, посыпание головы «пеплом»). Степень условности этих пластических вставок, подкрепляющих вербальное описание событий, так велика, что их точнее называть знаком действия, чем его имитацией.
Иранские куклы на палке дают нам пример зачаточной формы кукольного театра, когда куклам доверяют исполнение коротких фрагментов или деталей, а не всего действия пьесы.